Хотите получать наши новые материалы? Подпишитесь:
Отправляя данные, Вы подтверждаете, что согласны с
положением об обработке персональных данных
Грандиозный ленинский культ, царивший в СССР, способствовал подробной документальной фиксации даже самых незначительных бытовых эпизодов из биографии вождя. Это позволило сохранить обширные сведения о его недвижимости. Она, в сущности, была так же мумифицирована, как и тело Ленина. По всей стране появились ленинские «святые места» — дома-музеи, квартиры-музеи, музей «Сарай» и, конечно же, музей «Шалаш».
Статус большевистского «Вифлеема» получил Ульяновск. В этот город, который тогда назывался Симбирск, семья Ульяновых переехала из Нижнего Новгорода незадолго до рождения Владимира. Поскольку накануне Симбирск пережил девятидневный пожар, найти в нем подходящее жилье было непросто. Илья Ульянов, назначенный тогда инспектором народных училищ Симбирской губернии, арендовал для свой семьи небольшой двухэтажный дом на улице Стрелецкая. Затем семья перебралась в другой, более просторный, особняк на той же улице. На его втором этаже сегодня действует экспозиция, в которой воспроизведена типичная обстановка зажиточного горожанина последней четверти — четыре спальни, кухня, прихожая.
Илья Николаевич Ульянов может считаться примером того, как в старой России работали социальные лифты. Его отец родился крепостным крестьянином. Илья Ульянов выучился в гимназии, стал учителем математики и физики, потом губернским инспектором, потом директором (старшим среди трех инспекторов). Завершал он свою карьеру в чине действительного статского советника (как Эраст Фандорин), который соответствовал генерал-майору, собрал почти все ордена, которые только полагались гражданскому чиновнику, и получал именную пенсию в тысячу рублей. Такой человек вполне мог себе позволить себе приобрести достаточно крупный объект недвижимости. В собственности Ульянова была целая усадьба на Московской улице — деревянный дом с десятью комнатами и двумя террасами, игровая площадка для крокета и городков, детская площадка, 2 га выделены под хозяйственные постройки (каретный и дровяной сараи, сеновал, баня), еще на 3 га раскинулся сад. После смерти мужа Мария Александровна Ульянова продала дом, а вырученные 7,5 тыс. рублей решила вложить в покупку фермы. Это был подарок для Владимира, но тот не испытывал интереса к сельскому труду. «Мама хотела, чтобы я работал в поле. Я попытался, но у меня не получилось», — признается потом Ленин.
После размаха симбирской усадьбы шушенская изба должна была стать аттракционом клаустрофобии. В первый год ссылки Ульянов снимал комнату в доме преуспевающего крестьянина Аполлона Зырянова. Плата составляет 8 рублей в месяц — на нее уходило все казенное пособие, которое полагалось ссыльному. Но он не бедствовал — мать регулярно присылала ему деньги и гостинцы. Обстановка в ленинской комнате почти спартанская — деревянная кровать, стол, четыре стула, книжные полки. Но вскоре ситуация меняется. К Владимиру приезжают невеста Надежда и будущая теща Елизавета Васильевна. После венчания в местной Петропавловской церкви молодая семья обосновалась в доме вдовы Прасковьи Петровой. За 4 рубля Ульяновым досталась комната, кухня и горница, которая одновременной служила столовой и спальней для Елизаветы Васильевны. На территории усадьбы был также огород, клумбы и беседка, обвитая хмелем. Крупская старательно перечисляет состав своего палисадника: резеда, левкой, душистый горошек, маргаритки, анютины глазки, флоксы. Жизнь в Шушенском Ленину по душе. Здесь он пишет книгу «Развитие капитализма в России», катается на коньках, массово истребляет зайцев и прочую мелкую живность, свободно общается с другими ссыльными революционерами и заказывает книги на сотни рублей (благо, переводы от матери поступают регулярно). «Вообще теперешняя наша жизнь напоминает «форменную» дачную жизнь, только хозяйства своего нет. Ну, да кормят нас хорошо, молоком поят вволю, и все мы тут процветаем», — пишет Крупская мужниной сестре Марии Ульяновой.
Мать Ленина снимала деревянный дом в Москве — на самой кромке нынешней «Золотой мили», по Мансуровскому переулку. Дом принадлежал богатому крестьянину Лоськову. Впоследствии Лоськов построит на его месте необычный особняк-«замок» в духе северного модерна, который сегодня служит резиденцией сирийского посла. Разумеется, лишь немногие крестьяне могли последовать примеру Лоськова. Но тем не менее, при рабоче-крестьянской власти у крестьян никогда не будет таких домов.
Ленин приезжал на Мансуровский, чтобы навестить мать. Потом он окажется в Москве очень нескоро — только в марте 1918 года. Этому предшествовали десять лет эмиграции, разъезды по европейским курортам, конспиративным квартирам и партийным конференциям. География самая разнообразная — от финляндской Карелии (дача революционерки Лидии Книпович) до средиземноморского острова Капри (роскошное поместье Максима Горького). По приезде в Петроград он останавливается на квартире у своей старшей сестры Анны Елизаровой в доме №52 на Широкой улице (ныне, естественно, улице Ленина). Потом он вынужден обзавестись несколько нестандартной недвижимостью, которая потомкам известна как знаменитый ленинский «шалаш» в Разливе, который лидер большевиков делил со своим соратником Зиновьевым. Шалашу предшествовал сарай под Сестрорецком, принадлежавший рабочему-оружейнику Емельянову, но быстро обнаруженный полицией. А сараю предшествовала организация мятежа — то есть революция должна была стать вовсе не Октябрьской, а Июльской (как во Франции). Но тогда у Временного правительства хватило сил подавить ее, но не хватило последовательности покончить с революционерами. Ленин и его однопартийцы благополучно переждали самый опасный период в Финляндии. Последняя остановка пред штурмом Зимнего — квартира большевички Фофановой на Сердобольской улице (Выборгская сторона).
В марте 1918 года большевики в качестве ответной любезности за поездку в пломбированном вагоне уступили германскому кайзеру всю западную часть бывшей Российской империи. И подумали, что самое время переехать из ставшего приграничным Петрограда в старую царскую столицу. Все было организовано втайне. 10 марта на специальном поезде №4001 члены совета народных комиссаров и центрального исполнительного комитета в сопровождении 200 латышских стрелков отбыли в Москву. Пока в Кремле шла подготовка для заселения партийной верхушки и их семей, Ленин расположился в номере отеля «Националь», который считался лучшим в городе. А 19 марта вождь с супругой уже въехали в двухкомнатную квартиру на территории бывшего Кавалерского корпуса. Три комнаты по соседству занял с семьей Лев Троцкий. У них с Ульяновыми была общая столовая. Осенью 1918 года был готов апартамент в Сенатском дворце, включавший спальню Ленина (18,8 кв. м), кабинет (47,2 кв. м), спальню Крупской (23 кв. м), спальню Марии Ульяновой (33, 9 кв. м), кухню (19,4 кв. м), комнату домработницы (23,7 кв. м), санузел с душем, столовую, гостиную, приемную, переднюю, зал заседаний и коммутаторную. Для новых резидентов Сенатский дворец оснастили лифтами (Ленину тяжело было подниматься по ступенькам после покушения), один из которых вел на обзорную беседку на крыше.
Кроме того, в распоряжении четы Ульяновых оказалось большое и самое современное по тем временам имение Зинаиды Морозовой «Горки». О нем Cottage.ru писал в одном из предыдущих материалов.
Еще больше полезной информации из мира недвижимости на нашем Youtube - канале Недвижимость+
