Загородная недвижимость Александра Пушкина

Опубликовано: 06 июня 2022

Пушкин – в прямом смысле фигура культовая. Полтора столетия в России строился и полировался  Великий Пушкинский Миф. Благодаря этому многое об Александре Сергеевиче известно многим. В частности, те, кто хорошо учился в школе, быстро назовут основные загородные активы великого поэта – Михайловское на Псковщине и Болдино на Нижегородчине. Это популярные направления культурного паломничества. Но какую ценность они представляли как недвижимая собственность? И можно ли считать Пушкина по-настоящему крупным лендлордом? Об этом говорится в новой статье Cottage.ru.

Михайловское – настоящая пушкинская «Палестина», заполненная «святыми местами». Общая площадь музея-заповедника превышает 9,7 тыс. га – как двести с лишним Ватиканов. Он вобрал в себя не только одноименную усадьбу, но и обширные владения друзей, соседей и родственников поэта. Все, что хоть мало-мальски можно связать с Пушкиным, было включено в состав заповедника. Однако на этом огромном пространстве не осталось почти ничего, что непосредственно принадлежало Александру Сергеевичу. Благодарные крестьяне в 1918 г. сожгли и Михайловское (уцелели «домик няни», два флигеля, дом управляющего и каменный погреб), как и все окрестные усадьбы. Ожесточенные бои во время Великой Отечественной также не способствовали сохранению исторического наследия.

Впрочем, имение и в пушкинские времена выглядело не блестяще и годилось разве что под летний отдых. Когда-то оно считалось весьма солидным – 700 десятин земли (765 га) и 180 крестьянских душ. Но Пушкин, приезжавший туда к бабушке Марии Алексеевне Ганнибал, застал лишь несколько десятков дворовых, сад, огород, конюшню, коровник, птичник и оранжерею, где росли мускусные дыни. Хозяйственное значение Михайловского было фактически нулевым – ни фабрики, ни винокурни, ни товарного производства льна или зерна. Даже обильные фруктовые урожаи из роскошного дедовского сада пропадали втуне. После смерти матери Надежды Осиповны Пушкин получил имение в совместную собственность с отцом, братом и сестрой, но в права так и успел вступить. Известно о планах поэта консолидировать  недвижимость в своих руках. За выкуп доли он предлагал своему зятю Николаю Павлищеву 40 тыс. рублей (это больше, чем все журнальные гонорары, полученные Пушкиным,  с учетом сказок, «Пиковой дамы» и «Песен западных славян»). Но Павлищев не хотел отдавать женино приданое меньше, чем за 64 тыс. После гибели поэта Михайловское пришло в окончательный упадок, который затянулся на десятилетия. Известный в свое время филолог академик Михаил Розберг застал там исключительно неприглядную картину: «Господский дом представляет собой вид печальной развалины; крыша и отчасти потолки провалились, крыльцо рассыпалось, стекла насквозь пробиты; дождь льется в комнаты и ветер в них завывает: все кругом заглохло, одичало; двор и сад побиты крапивой, древняя еловая аллея, примыкающая к воротам, заросла».

Ситуацию сумел исправить младший сын поэта Григорий. Он показал себя рачительным и предприимчивым хозяином. При нем был демонтирован старый дом, построен новый – более просторный и крепкий, проведены крупномасштабные ландшафтные и озеленительные работы, благоустроены пруды. В память об отце Григорий посадил 26 лип – отсылка к 26 мая, дате рождения поэта по старому стилю. Его несомненная заслуга – повышение экономического потенциала имения. За те годы, что Михайловским управлял Пушкин-младший, там появились 19 новых административных и хозяйственных построек, включая ледник, хранилище льна, хлебный и сенной амбары. В 1899 г. – к столетнему юбилею отца – Григорий Александрович передал родовую недвижимость псковскому дворянству. Сделка принесла ему 144,6 тыс. рублей (примерно 200-220 млн рублей по сегодняшнему счету). На территории поместья предполагалось основать музей, хоспис, а также колонию для писательских сирот и вдов. Но во время реставрационных работ господский дом сгорел. Архитектор Владимир Щуко (автор проектов Большого Каменного моста и здания Библиотеки им. Ленина) предложил воссоздать на прежнем фундаменте усадьбу такой, какой она была во времена Александра Сергеевича. Благо сохранился рисунок Иванова, на котором можно разглядеть аутентичный облик здания. Потом несчастный дом-музей будет еще дважды гореть – в революцию и войну. Так что, современным посетителям достался лишь продукт трехкратной реконструкции.

История болдинского актива также выдалась непростой. Его культурная ценность несоизмеримо превысила коммерческую. «У главного чуда мировой литературы точные географические координаты — 55 градусов северной широты и 45 с половиной градусов восточной долготы. Болдино. Сколько ни учи в школе, немыслимо вообразить, что за три месяца — сентябрь, октябрь, ноябрь 1830 года — можно столько написать такого. «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», две главы «Евгения Онегина», «История села Горюхина», «Домик в Коломне», «Сказка о попе и работнике его Балде», тридцать стихотворений («Бесы», например, или «Для берегов отчизны дальной...») — так не бывает. Еще ведь письма», – удивлялся покойный Петр Вайль.

На протяжении нескольких столетий Болдино (собственно, Большое Болдино) составляло основу семейного комплекса недвижимости. Пушкиным его пожаловал – правда, не в собственность, а в «служебное пользование» – еще Иван Грозный. Изначально село называлось Еболдино, что, вероятно, должно было прийтись по душе Александру Сергеевичу. Последний период расцвета пришелся на то время, когда Болдиным (а также соседними Малым Болдиным и Кистеневым) владел дед поэта отставной подполковник Лев Александрович. В его собственности находились 3 тыс. крепостных. По этому показателю Лев Пушкин входил в топ-5000 крупнейших российских помещиков. Его сыновья по всеобщему мнению отличались легкомыслием и беспечностью. Василий Львович вынужден был продать свою половину Болдино соседнему помещику Сергею Зыбину, заплатившему 230 тыс. рублей. Зыбин открыл в селе два завода, переселив его обитателей в новые деревни Дмитриевку и Логиновку. Сергей Львович столько раз закладывал и перезакладывал доставшиеся ему активы, что уже и не помнил ни размер долга, ни сумму выплат по процентам, ни объем доходов. Первые две цифры он склонен был преуменьшать, а третью – преувеличивать. Когда Александр Сергеевич решил сам разобраться в этом вопросе,  выяснилось, что на имении 190,75 тыс. рублей долга – это ровно три четверти от той суммы, которую поэт заработал за всю свою литературную карьеру. Дела в имении шли настолько плохо, что нанятый Пушкиным управляющий сразу же уехал, как только увидел село. Другая часть дедовского наследства – Кистенево – была передана Александру отцом с запретом на продажу или передачу «в постороннее владение». Оговаривалось, что новый барин волен заложить имение «в казенное место или партикулярным  лицам», чем тот и поспешил воспользоваться. Пушкин остро нуждался в деньгах на свадьбу – его избранница, даром, что правнучка миллионера, не имела приданого (кроме медной статуи Екатерины II в дедовском поместье). В итоге с 200 крепостных душ и 1461 десятины (1,6 тыс. га) земли удалось выручить 38 тыс. рублей. Из них 11 тыс. были переданы будущей теще на приданое для Натальи Николаевны («пиши пропало», - досадовал Пушкин), а еще 10 тыс. – в качестве «материальной помощи» для друга поэта Павла Нащокина. В дальнейшем Александр Сергеевич разделил доходы от Кистенево между братом Львом и сестрой Ольгой. Отдельно оговаривалось, что «Болдино останется для батюшки». После смерти «батюшки» актив перешел ко Льву Пушкину. Сын последнего Анатолий продолжил славную семейную традицию по закладыванию поместья, но расплатиться уже не сумел. В итоге Болдино выкупил Николай Приклонский, предводитель (так официально и называлась эта должность) нижегородского губернского дворянства. Правда, дочь Приклонского Александра выйдет замуж за Льва Анатольевича Пушкина, и таким образом Болдино вновь «вернется в семью». Лев Анатольевич с четвертой попытки добился от государя решения о выкупе усадьбы и 48 десятин земли (52,4 га), чтобы музеефицировать эту проблемную недвижимость. 24 марта 1911 года министры согласовали выделение 30 тыс. рублей на «приобретении в собственность государства принадлежащего дворянам Пушкиным родового имения при селе Болдине Лукояновского уезда Нижегородской губернии». С тех пор начинается Болдино обрело мемориальный статус (хотя в господском доме до войны функционировала начальная школа, а в здании крепостной конторы – детский сад).

С сожалением приходится признать, что карьера Пушкина как земельного собственника сложилась неудачно. Он мечтал стать просвещенным помещиком («Заниматься управлением трех тысяч душ, коих все благосостояние зависит совершенно от нас, важнее, чем командовать взводом или переписывать дипломатические депеши... Небрежение, в котором оставляем мы наших крестьян непростительно»), но в итоге его постигло разочарование. По словам поэта, загородные владения не принесли ему «ничего, кроме забот и неприятностей».